На обратном пути хочешь не хочешь, а пришлось смотреть под ноги. Но едва я опустила очи долу, как сердце зашлось от ужаса: прямо подо мной торчали зелёные пики — верхушки высоченных сосен и елей. Скатившись взглядом по их стволам, прикинув мысленно расстояние от себя до земли, я впала в ступор и прекратила спуск.

Застыв где-то посередине металлических внутренностей вышки Северо-Западного пароходства, я накрепко сплела с перекладинами конечности и попыталась вернуть хоть толику утерянного самообладания. Так, дышим ровно, смотрим только перед собой. А передо мной простирался край голубых озер — Карелия. Вернее, лишь крохотная её часть. Свинцовый в этот ветреный день Ладожский залив, простёганный темно-зеленой тесьмой из островов. Вода — острова, острова — вода. Повисев неподвижно, я осторожно повертела головой по сторонам. Слева панорама в точности повторялась, а справа вид менялся — там ютилась крохотная деревенька. Вся беда в том, что она сползала к подножию вышки, а значит, чтобы разглядеть её как следует, нужно было снова смотреть вниз.

Ужас! И кто меня за ноги дернул, полезть на эту каланчу?! Снимок деревеньки, видите ли, захотелось сделать эффектный! Инициатива, как водится, наказуема, вот и вишу я теперь между небом и землей, а кто-то не менее любопытный уже щёлкает далеко внизу камерой, увековечивая безумного корреспондента. Так, всё, пора возвращаться на грешную землю. Оторвать намертво вцепившиеся в лестницу пальцы и по шажочку, по шажочку. Главное, фотоаппарат не грохнуть оземь, не расплачусь ведь потом за казённую аппаратуру!

Ветер усилился, под его порывами вышка ожила и устрашающе задрожала. Спасите — помогите! Наверх-то я забралась довольно лихо, почти без остановки отмахала метров сорок в высоту, замедляясь лишь для того, чтобы протиснуться в железные треугольники, которые приварены на некотором расстоянии друг от друга и выполняют функцию единственной страховки. Запыхалась с непривычки — не третий этаж всё-таки. Спуск давался тяжело, смотреть вниз было необходимо, чтобы нога не ступила мимо перекладины. Обезумевшее сердце гулко бабахало, нервная система посылала сигналы из последних сил. Спустившись, наконец, на землю, я попробовала утвердиться на трясущихся ногах.

— Ну, Саня, ты даёшь! Ну, ты герой! Героиня! — весело загалдели мои попутчики и принялись демонстрировать исторические кадры с едва различимой голубой точкой (моя толстовка) на нескончаемом теле железного монстра. Тут мне сделалось совсем худо, и я поспешила усесться в машину, твёрдо решив, что не выйду из неё до самого возвращения в город. Надоело быть героем, хочу превратиться обратно в женщину!

К вечеру, ввалившись после рабочих приключений в квартиру, я мечтала только об одном — быстренько что-нибудь перекусить и уронить в постель свое исстрадавшееся тело. Плечи так болели, что я готова была отказаться даже от полуночного чтения -книжку-то на весу держать надо. Однако сбыться этим мечтам не удалось — на день раньше запланированного вернулся из командировки муж, посему диван был уже занят, так как, возлегая на нем, муж преданно ожидал моего возвращения. Ладно, посижу пять минуточек в кресле.

Поскольку я припозднилась, в воздухе витал ощутимый заряд раздражения и недовольства.

— Что, а поесть в этом доме вообще ничего не бывает? — вопросил супруг, совершив царственный поворот головы от телевизора ко мне.

— Ну, почему же, в холодильнике что-то найдется, кто же знал, что ты вернёшься раньше, — пробормотала я, понимая уже, что отдохнуть и не стоять у плиты после испытания высотой мне не удастся. Главное, чтобы обошлось всё тихо. Сейчас быстренько сварганю ужин и улизну в постель. Но не тут-то было, муж жаждал общения. И не дружеского, как логично было бы ожидать после разлуки, а поучительно-наставительного.

Обычно я, вздохнув, не выдерживаю и двух минут такой напряжённой обстановки и волокусь на кухню. А «смертельно усталый» супруг, из последних сил топает следом и, усевшись за моей спиной, держит под контролем хозяйственные манипуляции. Конечно, как и всякую другую женщину, меня это очень раздражает. Но ссориться — это лишаться последних сил, которых и так почти не остаётся к вечеру. Поэтому чаще всего я помалкиваю, лишь внутренне закипая от слов знакомой песни «была бы ты нормальная баба.». И далее по тексту.

Бывает и так, что муж отказывается от ужина, так как я не добавила, к примеру, в блюдо жареный лук, который я, во-первых, ненавижу, а во-вторых, мой организм категорически отказывается его принимать.

Нет, я не нахлобучиваю в таких случаях кастрюлю на голову мужа, как неоднократно советовали мне подруги, знающие о прелестном характере моего спутника жизни. И не грохочу о стол сковородкой с копной дымящегося лука, чтобы муж наелся им раз и навсегда. И даже не говорю: бессовестный, ну как тебе не стыдно!

На этот раз, предвидя повторение сценария, я, перед тем как восстать из уютного кресла, задержала дыхание и неожиданно превратилась в кошку!

— Мусенька, киска, иди ко мне! — обрадовался муж, обожавший кошек, и протянул ко мне руку, чтобы почесать за ушком.

— Мурр… — отозвалась я, но не поспешила принять приглашение, а, выгнув спину, с наслаждением потянулась, уселась поудобнее, и решила умыться. Всю накопившуюся за трудный день усталость, как рукой сняло! Позвоночник, приняв другое положение, расслабился. Ноги, вернее лапы, перестали подрагивать, забыв о муках верхолаза. А залежи обид улетучились из отделов стремительно освободившегося от суетного хлама мозга. Вместо этого накатила сладкая безмятежность.

— Муся, зайка моя, ну? — заслышав противное «зайка», которое я всю жизнь ненавидела, а муж упорно не принимал этого к сведению, я презрительно фыркнула и немедленно удалилась в противоположный угол, посылая сигналы недовольства кончиком хвоста. Негромко перечисляя особенности независимого кошачьего характера, муж поплёлся следом. Проскользнув у него под ногами, я красивым прыжком взлетела на диван. Развалившись на мягком пледе, не удержалась и заурчала от счастья. Надо же быть такой дурочкой, как я раньше не догадалась — обернулась бы кошкой и никакого тебе жареного лука! А то бабу ему подавай — нормальную!

В степени моей адекватности, надо сказать, никто ещё кроме меня самой не сомневался. Поэтому такие критические высказывания я принимаю близко к сердцу и трачу много времени на борьбу с проснувшимися комплексами. Вернее сказать, с чутко дремлющими. Но по поводу «бабы» — кто же я, мужик, что ли?! Ну, отнимает много времени и нервов работа, ну, скребусь частенько в дверь бухгалтерии, выпрашивая внеочередной аванс (мужу каждый раз на работе почему-то за что-то «не доплачивают»). А потом несусь по магазинам, волокусь по лестничным пролетам с оттянутыми сумками руками. Eдва успев раздеться, зажигаю газ и водружаю на плиту кастрюли. Кормилица, одним словом! Как все «нормальные бабы». Причём смешно сказать, но столько хлопот посвящается исключительно семье из двух человек! Любая попытка провести спокойный вечер, без суеты и беготни из кухни в комнату и обратно, воспринимается с осуждением. Только угнездишься в кресле, прихватив книжку, как от компьютерного стола раздается глас: «Чаю-то мне налила? А сахару сколько положила? Два кусочка?! Была бы ты нормальная баба, ты бы помнила.». Всё, прочь от домашней тирании! У меня теперь четыре лапы, пушистый хвост, и создана я для неги и блаженства!

— Мусенька, кисонька моя, дай-ка я тоже прилягу. Не придавить бы тебя. — ворковал неузнаваемо преобразившийся супруг, — красавица ты моя!

Вот ведь гад — беззлобно мелькало в моей голове. И когда это я в последний раз слышала от него «красавица», будучи в человечьем обличье? Годы назад отсчитывать придется! Царапнуть его, что ли? Недоверчиво прижав к затылку уши, я зашипела и выпустила когти.

— Муся, Муся, ты чего это? — обеспокоился не ожидавший такой реакции муж, — обиделась, что ли? А может, ты голодная? Пойдем, кисуля, я тебе рыбки отварю. Или лучше молочка налить?

От таких слов наступила моя очередь впасть в ступор: разве он ещё не разучился готовить? И даже сам может встать и что-то там налить или подать?! Не иначе как с ума сошёл человек! А может, он всё-таки, чувствует, что я -это я? Вот до сих пор стеснялся проявлять свою заботу, а так ему легче стало свои чувства выражать…

Но в это время муж, хлопающий дверцей холодильника на кухне, вернулся к любимым ворчливым интонациям:

— Молока опять купить забыла, рыба замороженная, как камень.. Ну, что за женщина, моя жена! У всех бабы, как бабы…

Заслышав знакомый текст, я сиротливо свернулась на постели клубочком. Нет, не видать мне счастья — ведь он даже не беспокоится, где я, куда вдруг пропала? Только бы ворчать! Значит, не любит он меня совсем.

От жалости к себе я жалобно замяукала, отчего муж сразу прибежал обратно и стал гладить меня, нежно успокаивать и говорить такие ласковые слова, что я и вовсе растерялась: то ли радоваться теперь, то ли продолжать печалиться. Пригревшись под надежным мужским боком, я незаметно уснула. А ночью несколько раз просыпалась от того, что он беспокойно ворочался, вздыхал, вставал и уходил курить, подолгу простаивая на балконе и вглядываясь в темноту…

Утро наступило как-то слишком быстро. Выгнувшись дугой, я поточила коготки об обивку диванного валика и осмотрелась вокруг. Место рядом со мной было пустым. Я спрыгнула с дивана и направилась на звуки и запахи, доносящиеся от плиты. Вытаращив глаза, я с изумлением наблюдала, как мой супруг обжаривает цыпленка,взбивает сливки и толчет грецкие орешки для вкуснейшего соуса, который он так любил готовить для меня в первый год нашей совместной жизни. Да ещё и разминает с чесночком и сметаной мой любимый авокадо. Ну, ничего себе, дела! У меня натурально потекли слюнки, и шерсть поднялась дыбом от недоброго предчувствия, что половину из этого великолепия кошки не едят. Мне что же, теперь, голодной оставаться?!

— Мяу! Мя-а-ау!!! — отчаянно заорала я и собралась потереться о мужа в попытке обратить на себя внимание.

— Долазалась по своим вышкам, что твоя кошка по деревьям! Уже не человечьим голосом во сне и наяву орёшь, — резюмировал супруг и потряс меня за плечо, — Шура, просыпайся, давай, ужин готов. Надо же умудриться весь вечер в кресле проспать! Вот была бы ты нормальная ба.

Но наткнувшись, на мой взгляд, заканчивать фразу он не стал. Просто взял меня за руку, усадил за стол и начал выставлять передо мной всякие вкусности.

Наверное, от резкой перемены сущности, я путалась в функциях конечностей. То и дело, роняя вилку, думала, не желая окончательно просыпаться: «Ладно-ладно.. Сначала поужинаю, наконец, по-человечески, и высплюсь, как следует. А с чувствами-отношениями мы разберемся позже, когда я снова стану кошкой!»

***
фото: