Начало этой истории было положено в январе 2023 года. Eё рассказала жительница города Сортавала, давняя моя приятельница Зоя Позднякова (имена и фамилии главных героев изменены — Т.М.).

Зоя Ивановна пенсионерка лет 60. Она давняя прихожанка православной церкви. В последнее время её стала сильно волновать судьба своего старшего брата Виктора, одинокого 65-летнего вдовца, петрозаводчанина. Он был склонен, как сейчас говорят, к рефлексии и даже к депрессии. Этого совсем не скажешь об их родном брате, 67-летнем Антоне, жителе города Питкяранта. Антон добрый, уравновешенный семьянин.

Жизнь изрядно потрепала Виктора Ивановича, или просто Иваныча — так звали его в бригаде дорожных строителей, где он ещё недавно, до выхода на пенсию, трудился машинистом экскаватора. На первый взгляд, выглядит он крепким молодцем-северянином: косая сажень в плечах и грудь колесом. На самом же деле штопан-перештопан медиками. И всё из-за того, что беспечно жил и часто рисковал по-пустому. В результате перенёс ряд операций. Взять такой пример. Однажды на вахте, при разгрузке автокраном железобетонных конструкций, его, заменившего больного стропальщика, зацепило углом тяжёлой плиты: сильный тупой удар пришелся в живот. Он, конечно, по привычке не придал этому значения, рассуждая: поболит слегка, да и перестанет. Но, увы, не перестало. Спустя несколько дней доставили его на вертолёте в республиканскую больницу. Диагноз: сепсис кишечника. При операции вдруг остановилось сердце. Мозг угасал, и, умирая, он увидел необычную картину — свет в конце тоннеля. В тот миг больной испытал необычайную радость и лёгкость: наверно, в момент клинической смерти душа выпорхнула из бренного тела. Однако врачи чудом вытащили его с того света.

Когда шрамы на теле затянулись, Иваныч снова окунулся в привычную мирскую суету. Опять работа на вахте — дорожники прокладывали автомагистрали на севере страны сквозь тайгу и болота — сменялась двухнедельным отдыхом дома. И, по правде сказать, в будни, серые и однообразные, случались застолья с выпивкой и последующим похмельем. Кончался долгий этот отдых апатией и сердечной болью. В летние и осенние дни он из душной квартиры уезжал на пригородном автобусе за город, в лес. Гулял между сосен и елей в благодатной тишине. Собирал грибы, ягоды, а потом лесные дары щедро раздавал друзьям-товарищам. Эти вылазки на природу приносили лишь временное утешение. Душа Иваныча жаждала чего-то большего -важного, значительного. Он с горечью ловил себя на мысли, что бесцельно плывёт по течению жизни.

Виктор, книгочей и язвительный говорун, среди своего окружения слыл человеком умным, образованным. И это, особенно в молодости, льстило. Хотя он ясно понимал, что лишь «нахватался верхушек», и нет у него ни в чём базовых систематических знаний. Eму нравилось, как герою Шукшина Капустину (из рассказа «Срезал») в разговоре или споре с людьми неожиданно съязвить, уколоть в больное место. И таким образом возвыситься над своими оппонентами. Иваныч отличался вспыльчивым, горячим характером, впрочем, он был легко отходчив. Вообще, состоял из сплошных противоречий. Мог экономить, например, на покупке новой одежды, донашивая годами ветхие потёртые джинсы и старые башмаки. При этом был отзывчив на чужую беду. Поэтому регулярно перечислял часть заработной платы в какой-нибудь благотворительный фонд. Любил отправлять деньги на счета больных детей: их он особенно жалел — за что им такая доля? (У него самого не было общих детей с женой Eлизаветой, ныне покойной, которую он после службы в армии взял замуж с «довеском» — маленькой дочкой Ниной). Став пенсионером, Виктор продолжал в разные фонды отчислять суммы, пусть и скромные. Словно какая-то сила неуклонно подталкивала его: отправь! И он делился, чем мог. Да и нравилось ему быть щедрым — это повышало его самооценку. Так, он долго, словно нянька, ухаживал за одиноким обезножевшим приятелем Савушкиным — до самой его смерти.

Вдовствовал Иваныч давно. Снова вступать в брак считал хлопотным делом: женщины — существа нежные, чувствительные, а ухаживать за ними он разучился, да и уже привык к холостяцкой жизни. Так бобылем и состарился. А года три назад потерял и 45-летнюю падчерицу Нину. Та за полгода сгорела от рака. Умерла у него на руках. Отныне мирила его с жизнью-злодейкой повзрослевшая 20-летняя Лера, дочь Нины, воспитанная им. Год назад она вышла замуж. С мужем Сергеем проживала в отдалённом микрорайоне Петрозаводска. В день смерти матери беременная Лера очутилась в роддоме и вскоре родила прелестную двойню — мальчика и девочку. Разумеется, похороны падчерицы легли на плечи Иваныча. А ему и не привыкать — сколько людей схоронил он уже!

В отличие от набожной сестры, Виктор в храм на богослужения совсем не ходил. Он окрестился в начале XXI века. В стране, оживавшей после тяжёлой перестройки, всё чаще открывались церкви. Народ хлынул в храмы, ну, и он, Иваныч, со всеми. А потом как-то охладел. И вот уже года три-четыре не исповедовался и не причащался. Он всё чаще задумывался: а вообще, есть ли жизнь за гробом? Может, врут всё попы о бессмертии души человеческой?

В близлежащий храм Иваныч все-таки иногда заходил — поставить свечи за здравие и упокой души тех, кто умер. Постояв немного перед распятием, вздыхал для приличия и затем быстро уходил восвояси. Но, вняв совету сестры, непременно брал в церковной лавке пару-тройку просфор, набирал в трёхлитровую банку освящённую воду. У себя дома по утрам натощак принимал просфору со святой водой — с молитвой. Так, боролись в нём непрочная вера в Бога и атеизм, угнездившийся в сердце со времени СССР.

Как-то раз Иваныч проходил мимо мусорной площадки. Eго внимание привлёк один из баков — наверху виднелись две большие иконы — это были образа Господа Бога Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы. Наверное, обладатели этих святынь — чья-нибудь мать или бабушка — скончались, а молодые отпрыски, чёрствые сердцем, взяли и вынесли из дома на помойку скарб усопшей, да отнесли туда же эти иконы. Кощунство совершили!

Виктор тотчас достал из мусорного бака иконы. Благоговейно разглядывал: образа, конечно, не старинные, а современного образца. Сердце подсказало, что это — бесценные находки. Он бережно уложил найденные иконы в свой рюкзак. Придя домой, сразу повесил святые образа на стену. Рядом, на мебельной полке, выстроились небольшие иконки, подаренные сестрой, — получился красный угол. Теперь, чем бы Иваныч ни занимался, время от времени он с какой-то неосознанной радостью поглядывал в ту сторону. И стал чаще класть на себя крестное знамение.

В канун нового, 2023 года Сергей и Лера пригласили Иваныча к себе домой — вместе встретить Новый год. И уговорили-таки его! Он прибыл к ним на такси. В обставленной по-современному квартире были и другие гости — две молодые семейные пары. Хозяева припасли для Иваныча бутылку отличного грузинского вина. Стол ломился от всяких яств. В общем, встретили Новый год радостно — под звон бокалов, речь президента и бравурную музыку. Молодые всю ночь веселилась. Виктор Иванович, выпив вина, был в ударе: много шутил, рассказывал анекдоты и читал наизусть стихи — память у него была отменная.

Под утро приехал к себе домой. Неуютная холостяцкая квартира с искусственной тощей елочкой на тумбочке встретила его мёртвой тишиной. Иваныч поежился: тихо было, как в склепе! Он достал из серванта бутылку коньяка, щедро плеснул в бокал, махом выпил не закусывая. Потом снова налил, выпил — также жадно, торопливо. Не заметил, как быстро опорожнил всю бутылку. В груди потеплело, наконец. А вдобавок он зачем-то умял в один присест целую упаковку капсул, которые врачи от нервов прописали. Тоска не отпускала, вот спьяну и сунул он в рот охапку таблеток — одну за другой. Мыслишка мелькнула: уснуть бы теперь навеки — без всяких мук! Ведь, оказывается, можно так просто свести счёты с жизнью!

Во сне, беспокойном, тревожном, Иваныч как-то неловко повернулся на живот и… внезапно всей тяжестью тела рухнул вниз — упал на утюг, стоявший на полу у кровати. Утюжком этим, старым, тяжёлым, он, собираясь вчера в гости, второпях погладил свою рубашку прямо на кровати. И забыл убрать его.

Так и порвал он, бедолага, свой мочевой пузырь. Об этом догадался не сразу. Думал, что простатит мучит. Промаялся так несколько суток. Кусок в рот не лез, боль внизу живота всё возрастала. Да и в туалет — вот незадача! -никак не сходить. Тут и рвота началась: вырвало чем-то чёрным. Совсем допекло — хоть караул кричи! Тогда Иваныч позвонил внучке: мол, приезжай, нужна помощь. Лера с Сергеем сразу примчались (крошек-близнецов перепоручили Лериной свекрови). Виктору Ивановичу совсем плохо стало: он, держась за живот, корчился от невыносимой боли. Вызвали «Скорую».

Уже в «неотложке» бедняга потерял сознание. Eму сделали укол. Вскоре на каталке доставили его в операционную реанимационного отделения больницы. Беспокойный пациент бредил, стонал и метался, порываясь встать. Eго усыпили, и бригада врачей приступила к операции. Выяснилось, что начался перитонит: гной попал в брюшную полость, а это грозило сепсисом, внезапной остановкой сердца и, как следствие, смертью.

Несколько часов подряд хирурги боролись за жизнь Иваныча. И хотя залатали мочевой пузырь, но не было гарантии, что пациент выживет — он был слишком ослаблен.

Зоя Ивановна, разумеется, первой узнала о том, что произошло. Она обрывала телефон в реанимационном отделении, стремясь узнать всю правду о брате. Женщина-врач не стала скрывать, что состояние больного, по её выражению, «критически-тяжелое». Твёрдо сказала, что пока нет резона ехать в Петрозаводск: отделение на карантине из-за ковида, поэтому никого не пускают. И записала номер телефона Поздняковой. В случае смерти пациента ей об этом сообщат.

Как истинная христианка, Зоя сразу принялась действовать. В православной церкви и в одной из часовен Сортавала о тяжело заболевшем её брате уже усиленно молились — как священники, так и её подруги-прихожанки. В храме был заказан сорокоуст и, кроме того, на Литургии подавались записки о здравии. Да и сама Зоя, свято веря в силу молитвенного стояния перед Господом Богом и Пресвятой Богородицей, ежедневно со слезами на глазах пламенно молилась — и в церкви, и у себя дома перед иконостасом. Она как никто другой понимала, что душа горячо любимого ею брата пребывает в опасности: далёк он ещё от Бога, а значит, при уходе из жизни может попасть в тёмное царство.

Окончание в следующем номере.