Вместо эпиграфа приведу слова Людмилы Кострубяк:

«…развели такую полемику — и историческую, и политическую и архитектурную… С одной стороны радует, что столько неравнодушных, а с другой стороны — когда мы научимся позитивно воспринимать благие намерения? В сегодняшней инициативной группе люди не с дороги, понимающие, о чём говорят, что хотят и почему. А наш менталитет твердит «Баба Яга против!» Критиковать легче всего. Когда мы научимся видеть что-то и хорошее, и позитивное?.. Это — как дарят подарок, а мы в ответ: «Нет! Твой подарок не хорош, мне нужно было то-то и то-то и вот с такими бантиками… Исправь и подари по-новой…» А не пошлет ли даритель нас куда подальше и скажет: «ходи такой умный и гордый вообще без подарка». А мы вздохнём удовлетворённо «Вот какие мы крутые…»

Страшной силы полемику вызвала идея создания памятника королеве Кристине (простите, использую общепринятое уже выражение). Волна просто накрыла город. Хожу и вижу: каждый сортавалец озабочен одной той же мыслью — разрешить или запретить возведение памятника. Сидят старушки на верхнем рынке, торгуют семечки прохожим. А у каждой мысль: сбуду-ка товар по дешёвке, да побегу к компьютеру: что там написал «Друг народа»?

Речь идёт об обсуждении создания памятника основанию города Сортавала в социальной сети. Смотрим группу «Сортавала City» вКонтакте.

Выше я назвал «памятник королеве Кристине» общепринятым выражением. Хочу пояснить: памятник тому или иному человеку ставится, как правило, чтобы увековечить его заслуги.

Но бывает и совсем по-другому. Давайте вспомним памятник Юрию Долгорукому в Москве. Мужик на коне, вспомнили?

За что ему памятник? Ведь он, гад такой, феодалом был. Гнобил крестьян, змей, угнетатель. Земли разные завоёвывал, а, значит, и руки-то у него в крови.

Во-вторых, лицо и фигура памятника стопроцентно не совпадают с оригиналом. Потому что время не сохранило каких-то изображений этого князя.

Запретить или разрешить?

Но вопросов не возникает. Потому что мы знаем, это не памятник непосредственно князю Долгорукому. Это памятник историческому событию -основанию Москвы.

Упрощу мысль до предела и свяжу с данностью: нельзя воспринимать «памятник королеве Кристине» именно как памятник конкретной особе с её конкретной национальностью, со всеми её тараканами в голове.

Был факт основания города. Так уж получилось, что основали город шведы. История основания связана и с деятельностью Кристины. И она вполне может быть символом этого основания.

Более того, предвидя такую вот полемику, я некоторое время назад попросил инициаторов создания памятника обратиться к хорошему авторитетному учёному. И они обратились к доктору исторических наук, профессору Александру Евгеньевичу Пашкову, преподающему в Петрозаводском университете.

Профессор Пашков является знатоком истории взаимоотношений Швеции, Финляндии и России этого периода. И уже в самом первом разговоре, ещё на телефонном уровне, он эту идею поддержал без оговорок.

Теперь давайте разберём типичные доводы «оппонентов Кристины».

Некоторые полемисты предлагают инициаторам установки памятника другие исторические образы. Тут и Петр I, и Рерих, и Лассила, и Екатерина II, и доктор Винтер…

Знаете, года полтора назад меня посетила мысль: установить небольшой памятник Крониду Александровичу Гоголеву: усталый Мастер сидит над деревянным полотном. В руке резец. Взгляд устремлен вдаль, к Ладожскому горизонту. А памятник, думал я, хорошо было бы расположить во дворе его выставочного зала. Так уж получилось, что денег на такой проект у меня не было. Финансовой поддержки я не нашёл. Но идея эта до сих пор живёт во мне.

Однако, при всём этом, я не противник установки «памятника королеве Кристине». Почему?

А потому что, если яростно отбивать только свою идею, не давая права на жизнь другим, то сортавальцы могут разделиться на вечно враждующие группы сторонников памятника Петру I, Рериху, Лассила, Винтеру и так далее.

Абсурд? Да, конечно, абсурд. Но он вполне возможен и логичен, если идти по этому пути выбора героя.

Другая группа полемистов высказывает мнение о том, что деньгам, которые пойдут на памятник можно найти лучшее применение. Например, построить детскую площадку, отремонтировать дорогу и т.д.

Отмечу параллельно, что многие участники полемики считают, что деньги на памятник будут выделены из бюджета. А один мой знакомый даже видит в этом всём предстоящий «распил денежных средств».

Действительно, инициаторы создания памятника основанию города не провели долгой предварительной работы, не объяснили обществу точно и понятно, чего они хотят и за чьи деньги.

Повторю: памятник основанию города создается на деньги частных инвесторов. И второй раз сошлюсь на мысль Людмилы Кострубяк, приведенную в эпиграфе. Только в другом образе.

В детский сад пришли спонсоры и подарили одной из групп набор голубых радиоуправляемых машинок. Воспитатель воскликнула: «Вот как хорошо! Мы теперь сможем.» А два мальчика закатили истерику: мол, машинки голубые, а нам вообще хотелось оранжевые самолётики.

Так и осталась группа. без машинок и, конечно, без самолётиков.

Наконец, пора сказать несколько слов «о двух мальчиках». Выше я пошутил, что Сортавала накрыла волна полемики. Не воспринимайте эти слова всерьёз. Волну эту гонят несколько человек. От шести до десяти. Настолько мало, что точным подсчетом я себя утруждать не стал.

А барашками на гребне выступают два человека: Александр Леонидович Легконогов, архитектор, бывший главный архитектор города Сортавала и Виталий Олегович Рыстов, анархист, арт-редактор газеты коммунистов «Красное знамя», издатель альманаха «Сердоболь».

Основой посыл этих «мальчиков» заключается во фразе «С нами не посоветовались». Нет, конечно, они выражают её, эту мысль, другими словами, дескать, нарушены права общественности, надо было создать процедуру организации строительства памятников в славном городе Сортавала, выставить вопрос на всеобще обсуждение и прочая, прочая, прочая.

Я не зря назвал выше их специальности и должности. Судя по ним, эти ребята должны бы быть людьми интеллигентными, обременёнными хорошим вкусом, знаниями культуры, русского языка, в конце концов.

От их комментариев должно было ожидать весомых рассуждений…

Увы. Ничего, кроме уязвлённого самолюбия своими комментариями они широкой публике не преподнесли. Разве что грубость.

Действительно, с Легконоговым и Рыстовым не советовались. А они оба позиционируют себя корифеями в деле градостроительства, архитектурного и художественного вкуса.

А теперь ещё и выступают в роли борцов за права общественности, всего населения города Сортавала. И не замечают совершенно, что их всего двое. Что примыкают к ним человек десять — одиннадцать. Да и те примыкают на других основаниях.

Я бы хотел как-то мягко (если получится) предупредить сортавальцев о том, что не всегда надо следовать за криками «долой», «нас обманули» и пр.

Прошу нижеследующие рассуждения не считать переходом на личности. Я просто назову два факта. А вы, читатель, сделайте выводы.

Факт первый. А.Л. Легконогов, будучи главным архитектором города Со-ртавала, «пробил» строительство кафе в на улице Карельской в охранной зоне памятника истории и архитектуры, в котором ныне расположена почта. И был, в том числе и за это, уволен из рядов администрации. И это именно Легконогов, борец за исторический облик города, стал архитектором этого кафе.

Другими словами, наш борец за исторический облик и за обсуждение всего и вся общественностью, надругался над этим самым историческим обликом. И, более того, не захотел услышать голос общественности. А он был. Был.

Что же в те времена помешало Легконогову отказаться от проекта? Деньги? Уверенность в своей правоте? Личная принципиальность и честность?..

Не знаю.

И второй пример.

Сегодня одно из любимых мест отдыха горожан — набережная в районе пристани. Дети, мамы и папы просто в восторге от того, что там есть молодежный центр «Сердоболь». Есть приличное здание, где детям всегда рады, где с ними занимаются совершенно бесплатно. Есть набережная, по которой можно пройтись с гостями города, не стыдясь его убогости.

Так вот, два наших бывших члена бывшей архитектурно-художественной комиссии были яростными противниками строительства этого комплекса. Вспомнили?

Точно так же, как и сейчас, они выступали против этого подарка городу, доставшемуся именно, как подарок, совершенно бесплатно.

Так что, действительно, за протестом «двух мальчиков» нет, скорее всего, ничего, кроме уязвлённого самолюбия.

Напоследок. Я не стал разбирать в этих заметках «аргументы», совсем уже неприемлемые. Некоторые из них можно просто назвать. Читатель, который не ползает по интернету, может о них и не знать. Наивысшего блеска перл отлила лидер сортавальских коммунистов Марина Братышева. Вот он: «Кому выгодно?» Я уж сразу отвечу товарищу Марине: это выгодно мне. Я сортавалец. Это выгодно всем сортавальцам — будет чугунный памятник. Здорово. И сделает его профессиональный скульптор вкупе с профессиональным архитектором. Город украсится.

На втором месте по блеску перла опять же стоит М. Братышева, которая связывает меценатство в создании памятника с предстоящими выборами в Заксобрание Карелии. Мол, памятник делают, чтобы пропиарить свои будущие выборы.

Знаю, что партия «велела» М. Братышевой идти на выборы в ЗС РК. Скажите, Марина, а что Вы сделаете, чтобы пропиарить свою кампанию? И что Вы уже сделали, не считая того, что поборолись с пожилым человеком, дабы выселить его из помещения, где он прописан?

Впрочем, об этом и выборах я ещё расскажу сортавальцам, но в другом месте. Сейчас речь не об этом.

Наконец, третье место. Его, без сомнений, можно отдать В. Рыстову с группой соавторов. В «письме четырех», адресованных местному самоуправлению района и города, есть фраза: «Для многих горожан, в т. ч. деятелей культуры и искусства это стало полной неожиданностью.»

Письмо подписано директором Дома творчества композиторов — хозяйственником! — М. Братышевой; юристом А. Грациановым, работником культуры Л. Берая, издателем альманаха «Сердоболь» В. Рыстовым.

Простите меня за невежество, а где же подписи «деятелей искусства и культуры»? Или это вы и есть?

Мне кажется, что в Сортавала нет деятелей культуры и искусства. Работники есть, а вот с деятелями. напряженка. Уж слишком высоко звание.

Напоследок 2.

Это я о паровозе. Нет, не думайте, не о том, что стоит у переезда. Образ такой — бежать впереди паровоза.

В настоящий момент обсуждать, увы, нечего. Сейчас художники, скульптор, архитектор готовят эскизные проекты. Скоро они будут сделаны. Думается, что профессор Александр Пашков и наш Игорь Борисов сделают историческое обоснование.

И только тогда появится предмет для обсуждения. И вот в этом-то обсуждении мы с вами и примем участие.

Краткая биография королевы Кристины (1626-1689 гг.)

8 декабря 1626 г. у шведской королевы Марии Элеоноры Бранденбургской начались роды. Ребенок был столь долгожданным, что как только стало понятно, что роды закончатся благополучно, все стали отмечать рождение наследника. Но, увы, радость была несколько омрачена тем, что королева родила дочь. Король на это сказал: «Если это дитя сумело обмануть нас всех в первую же минуту своего появления на свет, то уж наверняка со временем даст сто очков вперед любому мальчишке, поскольку явно будет умнее его».

Девочку назвали Кристина. Ее отец король Густав Адольф решает воспитать дочь как будущую правительницу. Что бы она была здоровой, ее отправляют за город. У Кристины были лучшие европейские учителя. Кроме наук ее обучают охоте, фехтованию, верховой езде и другим «мужским наукам». Впрочем, это не идет ей на пользу, поскольку падения с лошади и травмы привели к тому, что она хромала, и одно плечо у нее было выше другого. При каждом удобном случае король повторял, что его дочь — женщина лишь телом, сердцем же и умом она — мужчина. По ее собственным словам, она «с детства была предубеждена против чисто женского взгляда на вещи. Я не видела никакой возможности быть женщиной в полном смысле этого слова, с их слабостями, мнениями и действиями, часто лишенными логики».

Когда ей было 6 лет, в битве при Лютенце погибает ее отец, и она становится номинальной королевой. Мать Кристины удалилась от мира, фактически она была разлучена с дочерью, поскольку пыталась проводить политику невыгодную Швеции и даже вынуждена была покинуть страну в 1640 году. Опекуном и главой регентского совета (фактически главой государства) стал канцлер Аксель Оксенштерн, который, впрочем, постоянно обучал девочку правилам ведения политики. Уже в 13-14 лет она стала присутствовать на заседаниях правительства. Самостоятельно управлять страной она стала в 18 лет, а официальная коронация состоялась только в 1650 году.

Получив бразды правления в свои руки она постаралась удалить Оксенштерна от дел, поскольку во многих вопросах была не согласна с ним, сама же она придерживалась про-французской политики, в частности была одной из инициаторов подписания Вестфальского мира. Во внутренней политике Кристина старалась усилить королевскую власть, поэтому ее двор был самым пышным среди европейских королевских дворов того времени. Кристина приглашала ко двору лучших художников и ученых того времени. Сама она собирала произведения искусства, у нее была хорошая библиотека. Последние месяцы своей жизни провел при ее дворе Рене Декарт. Кристина Шведская знала 6 языков, в том числе и иврит. Часто ее называли Минерва Севера, а Швецию — «Афины Севера». Уже будучи королевой, она продолжала свои ученые занятия.

Самой большой проблемой для юной королевы был вопрос престолонаследия. В силу особенностей своего характера она не хотела выходить замуж, но и оставить страну без наследника не могла. Тогда она задумалась о приемнике. Выбор пал на ее кузена Карла Густава. Кристина обещала выйти за него замуж, и всячески продвигала его персону при дворе. Вскоре он стал главнокомандующим страны. Но самому Карлу она давала понять, что обещания о замужестве — это только иллюзия, повышающая его авторитет.

Когда дела с наследование престола были улажены, она добровольно отрекается от короны. Вот что она сказала в своем обращении к народу:

«Вот уже несколько лет, как меня убеждают выйти замуж. Не могу не одобрить тех, которые, любя отечество, желают предотвратить от него бедствия, могущие постигнуть его в том случае, ежели бы Бог призвал меня к себе без назначения мне преемника. Эта забота больше всех касается меня, так как счастью родины я посвятила свою жизнь с той самой минуты, как стала управлять королевством. Брак налагает обязательства, мне еще неведомые, и я не могу сказать, одолею ли я когда-нибудь питаемое к ним отвращение. Между тем для блага королевства я должна принять меры не столь полезные для меня лично, зато надежные для его блага. Посему я желаю назначить преемника, который будет хранителем подданных моих и попечителем об их счастье. Все качества такого правителя я нахожу в принце Карле-Густаве: в жилах его течет королевская кровь, и желала бы, чтобы именно на нем остановился народный выбор».

Практически сразу она покинула страну. Из Швеции она вывезла всю свою коллекцию произведений искусства.

В правовом отношении Кристина заняла уникальное положение. Она сохранила королевский титул, стала как бы государем без страны и не была ничьей подданной, сохраняя под своей властью небольшой двор, численностью примерно в 200 человек, и лейб-гвардию.

Некоторое время она путешествовала со своей свитой по Европе, причем сама она переоделась в мужское платье. В Брюсселе она тайно перешла в католичество, а затем уже в Риме сделала это официально, приняв новое имя Мария Александра. Папа Римский Александр устроил ей пышный прием, впрочем, взгляды ее на религию не очень вдохновляли католиков, поскольку она уже не была королевой, а стала частным лицом.

Некоторое время она жила во Франции, вместе с Мазарини и Людовиком XIV она принимала участие в интригах, например был вариант по которому она могла бы стать королевой Неаполя. Судя по всему, Кристина поняла, что только будучи монархиней, она могла бы выступать с мужчинами на равных. Увы, этим планам не суждено было сбыться.

Во Франции произошел один неприятный инцидент. По приказу Кристины был казнен один из ее советников Жан Риккардо Мончадели. Она самолично приговорила к смерти беднягу-маркиза, которого в Оленьем салоне дворца Фонтенбло закололи придворные. Причины случившегося называют самые разные: от политических до романтических. Хотя Кристину уговаривали не казнить советника, она настояла на своем, хотя это и принесло ей много проблем.

Возвращение Кристины в Рим не было столь желанным для итальянцев, но она приезжает туда в 1658 году и остается, поселившись во дворце Риарио. В Риме она прожила около 30 лет. Кристина становится известной меценаткой. Покровительствовала многим художникам, в частности Бернини. Ее хормейстером был А Скарлатти. Королева основывает в Риме Академию Аркадия и помогает открыть первую оперу.

В 1660 и 1667 годах Кристина возвращается в Швецию, там она делает попытки вернуть себе корону, поскольку ее наследник умер, но и тут ей было отказано. Так она и осталась королевой без королевства.

Теперь несколько слов о личной жизни Кристины. Многие ее современники утверждали, что она была сторонницей однополой любви. Во всяком случае хорошо известно, что у нее была близкая подруга Эбба Шпаре (Белл), которая служила при шведском дворе с 1644 года. Сохранившаяся переписка говорит об очень близких отношениях, впрочем многие исследователи считают, что это было не более чем типичным элементом платонического Возрождения «love precieux», который способствовал излиянию чувств любви и верности. После того, как Кристина рассталась с короной, Белл покинула ее. В Италии Кристина дружила с одной из оперных див.

Последним другом Кристины стал кардинал Дацио Аззолини. Хотя нет прямых указаний на романтические отношения между ними, но они были очень близки. Именно он получил все наследство Кристины, когда та скончалась 19 апреля 1689 года.

Похоронена королева в Риме в соборе Св. Петра.

В 1934 году о Кристине был снят фильм, в котором королеву сыграла Грета Гарбо. Кстати, в Летнем саду в Петербурге есть ее бюст. Уважал ее Петр I, и было за что.

Игорь Борисов, заместитель директора регионального музея Северного Приладожья

***
фото: