В новостях карельских СМИ уже прошла информация о возвращении бестселлера — третьем переиздании известной книги Анатолия Алексеевича Гордиенко «Гибель дивизии».

О неподдельном интересе, вызванном этим первым романом-хроникой, представленным в виде художественного произведения, но основанном на малоизвестных исторических фактах советско-финляндской войны 19391940 гг., свидетельствуют следующие цифры. Первый тираж вышел в 2004 году в количестве одной тысячи экземпляров, второй, в 2005 году — полторы тысячи. И вот уже издательский дом «ПетроПресс» выпускает третье издание книги — тиражом пять тысяч. И буквально сразу же к роману-хронике интерес читательской аудитории вспыхнул с новой силой. Остается добавить, что первая книга увидела свет в Финляндии в 2003 году.

8 июня в Питкярантской городской библиотеке прошла интереснейшая встреча с нашим земляком Александром Павловичем Мартысевичем, который уже много лет посвящает не только участию в поисковых работах отряда «Два берега», являясь его членом, но и занимается большой исследовательской деятельностью в сфере военно-исторической науки. Электромеханик по специальности, отработавший 30 лет на железной дороге, он докапывается до таких фактов, что его изыскания становятся открытиями и серьёзными дополнениями, удивляющими общественность. В свете вышесказанного, становится понятно, что Александр Павлович не только прочёл книгу «Гибель дивизии», но не удовлетворился прочитанным, провёл собственное расследование фактов, вызвавших у него сомнение, и подружился с автором. О чём он и рассказал на встрече, куда пришли питкярантцы, неравнодушные к истории своего края. И таких оказалось довольно много!

Из рассказа А. П. Мартысевича:

— В 2015 году исполнилось 50 лет, как я «заболел» военной историей нашего края. В детстве мне и в голову не приходило, что я буду этим заниматься. Мечтал стать военным, а стал электромехаником и работал на железной дороге, посвящая почти всё свободное время поиску, особенно в летнее время, разыскивая с товарищами по отряду, останки незахороненных бойцов. А сам до сих пор вижу себя во сне в военной форме.

Неоднократно мне приходилось общаться с ветеранами Великой Отечественной войны, которые воевали и в «зимней». Они признавались, что ужасы боевых действий с Финляндией были несравнимо страшнее, чем тяготы и лишения, выпавшие на их же плечи в сразу последовавшей Отечественной войне с немецко-фашистскими захватчиками. Какая огромная временная разница — 105 дней и четыре года! Столько горя, жестокости в невыносимых условиях, они испытали за эти дни, трудно даже представить, как некоторые из них вообще выжили! В «Долине смерти», которая официально называется «Долиной героев», на каждом квадратном метре мы, поисковики, находим до десятка осколков. Это просто поражает!

Вспомним историю. Советско-Финляндская война по планам советского командования, как мы теперь знаем, должна была закончиться ко дню рождения Сталина, 21 ноября 1939 г. Но этим планам не было суждено сбыться. При разработке стратегических планов войны с Финляндией командование РККА не учло много важнейших факторов: тактику Финской армии; условия, в том числе и природные, в которые были брошены наши бойцы; их обмундирование, снабжение, снаряжение, да и многое другое. А ведь в то время Красная Армия была больше, чем всё население Финляндии! В боевых действиях участвовал только Ленинградский военный округ. В Северном Приладожье предполагалось в наступательных действиях двух дивизий, 18-й стрелковой дивизии, под командованием комбрига Кондрашева, и 168-й стрелковой, под командованием полковника Бондарева соединиться в районе Кителя. Общими усилиями овладеть городом Сортавала и зайти в тыл финским войскам на Карельском перешейке, под веселую, популярную, в то время, песню «Ты встречай нас, Суоми, красавица». А получилось всё не так. Кого обвинять? Конечно, простых командиров дивизий и бригад, их комиссаров и начальников штабов.

Советская власть выбрала и приговорила к позорной смерти такую категорию людей, сняв тем самым ответственность с высших чинов. Вся система организации Красной Армии тогда рассматривалась только в наступлении. Не имелось даже уставов и положений: как вести себя в обороне, в окружении, в отступлении. Боевых офицеров даже не обучали действиям в таких ситуациях — они не имели права на возникновение. Кто такой простой красноармеец? Человек, который, не раздумывая, исполняет приказ вышестоящего командира. Инициатива в армии — наказуема!

Книгу «Гибель дивизии» лично мне читать было тяжело. Почему всем нам, прочитавшим этот уникальный роман-хронику А.А. Гордиенко, он так дорог и интересен? Прежде всего, потому что события, которые в нём описываются, происходили всего в нескольких километрах от Питкяранты, в Карелии, где мы с вами живем. И спустя столько лет, наша земля до сих пор скрывает незахороненные останки наших бойцов, командиров и политработников, она начинена военным железом.

И ещё потому что, как сказано в одном из предисловий, «это первое и единственное художественное произведение об эпизоде советско-финской войны с сохранением географии, времени, хроники боевых действий и подлинных фамилий участников как с нашей, так и с финской стороны. Гибель большей части личного состава 18-й дивизии под Питкярантой является одной из самых трагичных страниц той скоротечной, но кровопролитной войны. Гибель большей части личного состава 18-й Краснознаменной стрелковой дивизии под Питкярантой является одной из самых трагичных страниц той скоротечной, но кровопролитной войны. Несмотря на то, что дивизия находилась в опасном положении более двух месяцев, из них практически месяц в полном окружении, для обеспечения жизнедеятельности дивизии не было сделано ничего. Этим людям выпала страшная судьба».

Прочитав первую книгу, я был потрясён. В первую очередь, масштабами трагедии. Из пятнадцатитысячной 18-й стрелковой дивизии и приданной к ней почти четырех тысячной 34-й легкотанковой бригады, в живых осталось лишь полторы тысячи человек! Это были самые огромные потери Красной Армии во время той войны!

Кроме прочего, я заинтересовался судьбой описанного в ней комбрига Григория Фёдоровича Кондрашова. Ничуть не умаляя огромного труда и таланта автора, я почувствовал, что здесь осталось какое-то белое пятно, какая-то неясность. В книге командир дивизии, Г.Ф. Кондрашов, тридцатидевятилетний генерал, показан с неприглядной стороны. На чём основывался автор? Много материала ему передал наш известный уважаемый земляк В.Ф. Себин, который тоже написал сборник воспоминаний участников советско-финляндской войны «Память и скорбь». Он же вёл личную переписку с начальником штаба 18-й стрелковой, в последующем — генералом, З.Н. Алексеевым. И эти письма были позже предоставлены А.А. Гордиенко. Необъяснимо, почему Анатолий Алексеевич взял эти письма за основу в некоторых моментах своего произведения? Скорее всего, делал это Алексеев по приказу свыше. В них утверждается, что, якобы, командир дивизии комбриг Кондрашов переоделся в красноармейца и плёлся в хвосте колонны, которую выводил к Питкяранте майор Алексеев. Думаю, автор книги полностью полагался на слова героического начальника штаба.

И всё же я решил проследить судьбу, якобы, арестованного в госпитале в Салми, комбрига Г.Ф. Кондрашова, расстрелянного там же, по приговору военного трибунала, и, если возможно, найти место его захоронения. Ведь этот человек в 39 лет уже был генералом! Где-то захоронен его прах, не собака он, а человек! Мне очень хотелось, в конечном итоге, получить разрешение властей на установление памятника на месте его захоронения или перезахоронить прах комбрига на мемориал в «Долине героев», где бы он покоился вместе со своими бойцами. Так я начал эту работу, которая продолжалась около четырёх лет.

Первые три года поисков не дали результатов. В 2008 году по какому-то наитию я обратился за помощью в отделение УФСБ России по Республике Карелия в г. Питкяранта. Рассказал офицерам эту историю и озвучил свое желание. Сотрудники УФСБ прониклись и активно подключились к поиску — разослали запросы в различные архивы нашей страны. Вскоре стали приходить ответы.

Первый же документ, который пришел из Центрального Архива Министерства Обороны РФ г. Подольска, выявил неточности в написании фамилии комбрига. В нем сообщалось, что у них «имеется на хранении личное дело на комбрига КондрашОва, (в некоторых документах КондрашEва) Григория Федоровича, 5.11.1900 г.р., уроженца села Eлшанка Лопатинского района Саратовской области, командира 18-й стрелковой дивизии, Ленинградского военного округа. Приказ о назначении от 27.01.1939 г. По этот год и отражена служба комдива, но никаких сведений о его дальнейшей судьбе нет».

Одновременно сообщалось, что в картотеках учёта офицерского состава, безвозвратных потерь офицерского состава, награжденных КондрашОв (КондрашEв) Г.Ф. не значится. В алфавитной картотеке на осужденных трибуналами на прекращение уголовного дела такой военный тоже не значился. Без этих данных навести справку о его судьбе не предоставляется возможным. Документы 18-й стрелковой дивизии за 1940 г. на хранение в Центральный архив Министерства Обороны РФ не поступали. Далее были даны рекомендации, куда можно обратиться. Этот документ оказался очень важным. Он нисколько не умаляет труда автора книги А.А. Гордиенко, так как время идёт вперёд и белые пятна в истории советско-финляндской войны постепенно стираются. А до начала 90-х годов прошлого столетия, когда началось рассекречивание военных материалов «той войны незнаменитой», удавалось лишь услышать что-то от старшего поколения да из промелькнувшего эпизода в кинофильме «А зори здесь тихие», когда одна из военнослужащих, показывая на свой орден, гордо говорит: «А вот это — за финскую!» И вот — запрет снят. Открываются неточности. В книге написано, что КондрашОв получил назначение перед самой войной, то есть в ноябре.

Нет! 27 января 1939 г. был приказ о назначении его командиром дивизии, а полковником он стал перед этим, 24 января этого же года. Звание комбрига (генерал-майора), он получил 4 ноября, перед самым своим днем рождения.

И вот снова приходят документы — справка из Российского Государственного Архива: послужная карточка на Григория Федоровича. Из неё я узнаю, как служил КондрашОв, какие звания получал, что участвовал в гражданской войне, воевал против Деникина на Царицынском фронте, был ранен, подавлял мятеж в Кронштадте и многое другое. Но самый интересный документ поступил из Управления Регистрации и Архивных Фондов Центрального Оперативного Архива ФСБ России от 30 июня 2009 года: «…Сообщаем, что в материалах архивного уголовного дела, хранящегося в Центральном архиве ФСБ России, имеются следующие сведения: КондрашEв Г.Ф. . русский, комбриг, на момент ареста командир 18-й стрелковой дивизии арестован 15 марта 1940г. по обвинению «в преступном бездействии в войне с белофиннами», осужден 12 августа 1940 г. Военной коллегией Верховного суда СССР . приговорен к высшей мере наказания — расстрелу, с лишением военного звания «комбриг» и конфискацией всего, лично принадлежащего ему имущества. Постановлением протокола заседания Президиума Верховного Совета СССР от 24.08.1940 г. Приговор о применении высшей меры наказания в отношении КондрашEва Г.Ф. оставлен в силе и приведен в исполнение 29.08.1940г. в г. Москве. Захоронен КондрашEв Г.Ф. на Донском кладбище г. Москвы. Определением Пленума Верховного Суда СССР от 30.12.1968 г. КондрашEв Г. Ф. посмертно реабилитирован». Но в книге написано, что комбриг, в начале марта 1940 года, был расстрелян в военном госпитале п. Салми. Разночтение налицо. Моё мнение — не мог начальник штаба, тогда ещё майор, З.Н. Алексеев не знать, что его командир НE расстрелян в Салми. Скорее всего, он выполнял чей-то приказ. Из документов следует, что 3 марта в госпитале комбриг был не арестован, а взят под стражу (часовые охраняли палату). 15 марта его арестовали и под охраной доставили в Москву. Мне неизвестно, в какой он находился тюрьме, но это не влияет на историю — человек почти полгода был под следствием!

В то время допрашивали не просто так. О чём наглядно свидетельствуют два сохранившихся снимка комбрига Григория Фёдоровича Кондрашева. Первый, сделанный в 1938 году накануне его преставления к званию полковника, на нем красавец, молодой военный, с волевым лицом. А второй — копия из кладбищенской книги Донского монастыря. Эта фотография 1940 года сделана в тюрьме. Eсли бы не глаза, я бы его не узнал: одутловатое лицо, потерянный, затравленный взгляд. Нет, не может так человек выглядеть после простых допросов!

Итак, его прошение о помиловании было отклонено, приговор приведён в исполнение. Вместе с другими расстрелянными тело Кондрашева привезли на Донское кладбище. Там в то время был единственный в Москве крематорий. Прах кремированных «врагов народа» ссыпали в одну яму.

Офицеры отделения УФСБ представили мне документ, поставивший точку в моих исследованиях судьбы комбрига. С большим трудом удалось получить разрешение на его огласку, и в 2009 году я написал статью для газеты «Новая Ладога» о раскрытии гибели Г.Ф. Кондрашева. Сердечно поблагодарил я сотрудников УФСБ за их титанический труд и отправил копии документов с открывшимися фактами автору романа-хроники «Гибель дивизии» А.А. Гордиенко.

Я до сих пор помню нашу первую встречу. Анатолий Алексеевич, расхаживая по квартире, взывал к своей супруге Инне Александровне: «Инночка, ты только посмотри — вот этот мужик из Питкяранты подорвал мой фундаментальный труд!» И добавил уже в мой адрес: «Саша, мужик — в самом хорошем смысле!» Исторические факты и документы неоспоримы! История не терпит неточностей и сослагательного наклонения. Я спорил о написании фамилии, настаивал на исправлении сведений и Анатолий Алексеевич согласился со мной. Но тяжелая болезнь оборвала его жизнь 21 июля 2010 года. Я до сих пор восхищаюсь формой повествования, в романе-хронике она подана в виде дневника корреспондента газеты «Правда» Николая Ивановича Климова, единственного вымышленного героя этого произведения. Хотя в жизни в 18-й стрелковой дивизии, во время боевых действий, действительно находился знакомый автору корреспондент, Николай Тихонович Клименко.

Позже выяснилось, что в реальности существовал дневник комбрига Кондрашева, в котором он успел изложить своё видение событий той войны, будучи под охраной в госпитале! При аресте этот дневник конфисковали. Он сохранился, и был приложен к архивному следственному делу. Вы не найдёте его в интернете. Полностью дневник приводится в потрясающей научной статье доктора юридических наук, начальника управления и регистрации архивных фондов ФСБ России В.С. Христофорова. В ней — истина о той войне от первой до последней буквы. Статья под названием «В лесах и сугробах Суоми» издана в 2010 году в третьем номере журнала «Звезда».

Тут придётся прерваться, хотя рассказ Александра Павловича был настолько захватывающим, что в библиотеке стояла звенящая тишина. Коротко перескажу читателям газеты его последующие действия.

Собрав все вновь открывшиеся данные, Александр Павлович Мартысевич исполнил своё желание. Он не только нашёл место захоронения праха комбрига, чья честь была восстановлена, но и вместе со своей супругой Eленой Михайловной побывал в Москве на Донском кладбище. Они нашли «могилу №1 невостребованных прахов». Увидели там камень, метра полтора высотой. А вокруг. Нет, не цветы! Всюду в землю воткнутые таблички с именами и фамилиями репрессированных, которых нашли родственники. Табличка по заказу А. П. Мартысевича была изготовлена в Петрозаводске. Желанный памятный знак с именем Григория Фёдоровича Кондрашева занял своё место 3 сентября 2010 года. Всего там захоронен прах около 5 тысяч расстрелянных людей…

Александр Павлович нашёл и родственников комбрига: внука Бориса из Выборга и внучку Галину из Санкт-Петербурга, у которой хранятся вещи, конфискованные у её деда при аресте и возвращенные после его реабилитации. Александр Павлович передал им копии документов об истинной судьбе их предка и рассказал о месте упокоения. Во время этой встречи Мартысевич вручил в дар Питкярантской библиотеке экземпляр переизданного романа-хроники «Гибель дивизии!

Среди слушателей нашлось много желающих приобрести книгу, имеющихся на тот момент экземпляров даже не хватило на всех.

В финале повествования еще раз предоставим слово рассказчику:

— К всеобщему горю, Анатолия Алексеевича (автора книги) уже нет с нами. Когда открылись новые факты, и можно было бы внести изменения в его роман, он был неизлечимо болен. С его согласия и с согласия правопреемницы, вдовы писателя Инны Александровны Гордиенко, мне было разрешено сделать это самому. Я подумал и принял другое решение — не делать этого. Никто не смог бы написать эту книгу так, как это сделал Анатолий Алексеевич! И зачем повторяться, когда истина доступна нам теперь из статьи В.С. Христофорова. Мне дорога книга с дарственной надписью автора на титульном листе со знаменательной датой — 30 ноября 2009 года (70 лет со дня начала советско-финляндской войны 1939-1940 гг.): «Дорогому Александру Павловичу, славному человеку, истинному патриоту родного края, умному краеведу, обогатившему военно-историческую науку новыми серьёзными находками. Будем надеяться, что книга сия приоткрывает некую душную завесу над тем далёким временем, в котором жили, страдали, любили и умирали наши отцы и деды. Будем помнить, гордиться и скорбеть.. Долгих лет Вам, Саша, новых находок и открытий. Здоровья!» А. Гордиенко. Автор».

С подачи Анатолия Алексеевича, в 2010 году я поступил в Петрозаводский государственный университет на исторический факультет. Все шесть лет моим научным руководителем был доктор исторических наук, профессор, декан факультета, С.Г. Веригин. В период моей учёбы факультет был переименован в Институт истории, политических и социальных наук. Сергей Геннадьевич стал его директором. В 2016 году я окончил университет и получил диплом. Решением Государственной экзаменационной комиссии мне была присвоена квалификация: «Историк, преподаватель истории». Тема моего дипломного проекта: «18-я Ярославская Краснознамённая стрелковая дивизия и её командир, комбриг Григорий Фёдорович Кондрашев в советско-финляндской войне 1939-1940 гг.». Защитил я его на «отлично».

С благодарностью за помощь Александру Павловичу и Eлене Михайловне Мартысевич

***
фото: